В мировой прокат вышла вторая «Дюна» Дени Вильнева — монументальный фильм по мотивам романа Фрэнка Герберта уже собрал $178 миллионов, что затмевает и прогнозы студии, и составляет половину от кассы первой части. Фильму прочат место в анналах истории как новому совершенному блокбастеру, но с этим не обязательно соглашаться: Алексей Филиппов отыскал в глазе песчаной бури соринку — и даже не одну.
Дорогой дневник — пишет в летописи для потомков и в прологе фильма для забывчивых зрителей — принцесса Ирулан (Флоренс Пью). Дом Атрейдесов пал: Император (Кристофер Уокен) их так любил, что стоило герцогу Лето (Оскар Айзек) проявить намек на непокорность, он их всех убил. Конечно, в прокси-формате, чужими руками: отправил честнейшего дворянина на планету-пустыню Арракис, где раньше орудовала династия упыря Владимира Харконнена (Стеллан Скарсгард), а дальше санкционировал истребление. Даже выделил воинству барона горстку непобедимых сардаукаров, чтобы Атрейдесы перед смертью знали: они прогневали Самого.
Карательная операция, однако, не прошла бесследно: принцесса в шоке, у барона Харконнена на государя теперь компромат, а на песчаной Дюне зреет джихад, грозящий в том числе добыче специи — единственного во вселенной ресурса, помогающего космическим кораблям летать. Ах, да: Пол Атрейдес (Тимоти Шаламе) — жив. Вместе с матерью Джессикой (Ребекка Фергюсон), наложницей Лето и сестрой политической секты Бене Гессерит, он добивается расположения коренного народа Арракиса — фрименов. Те мечтают о независимости и зеленой, как в стародавние времена, Дюне, а в Поле видят мессию, — во всяком случае, религиозные фанатики, вроде пылевого (!) командира Стилгара (Хавьер Бардем). Юноша открещивается: во-первых, байку о махди (инопланетном спасителе) распространила пропаганда Бене Гессерит, во-вторых, не по Атрейдесу балахон — в пророческих видениях юноша спойлерит, что ничем хорошим его борьба не закончится.
И всё же история — неумолимо и величественно, как исполинский червь Шай-Хулуд, — движется к войне за Дюну. Если её спусковой крючок не нажмет Пол, то у имперских интриганок — дочь Императора, кстати, одна из них — есть запасный вариант, даже несколько. Например, племянник Харконнена — садист и каннибал Фейд-Раута (Остин Батлер), который скоро ступит на Арракис, чтобы навести порядок и стабилизировать добычу специи. Партизанские вылазки фрименов перегрузили белоснежного осла августейшего терпения.
Вторая «Дюна» начинается примерно там же, где закончилась первая: процессия фрименов Стилгара, встретивших Джессику и Пола, движется в лагерь-ситч Табр, где старейшины решат, что делать с чужаком и его матерью. Несложно догадаться, что им дадут шанс, а Атрейдесы им воспользуются: сын будет стремительно набирать очки воителя (и — против воли — мессии), а мать займет место преподобной — хранительницы всей памяти женского рода фрименов и ключевой религиозной фигуры. Таким образом, холодный политический рассчет — подведомственная Фейд-Рауте планета даже раскрашена в безжалостный монохром — столкнется со злой и хаотичной энергией веры, веления сердца; нутряной порыв к свободе любой ценой, конечно, цвета меланжа — оранжевый, охристый, раскаленно-желтый.
Канадский визионер Дени Вильнев в два больших шага («Прибытие», «Бегущий по лезвию 2049») переместился от мексиканской границы («Убийца») на планету грез: экранизировать сагу Фрэнка Герберта он, разумеется, (и не) мечтал. Теперь же режиссер гордо возводит песчаные замки по мотивам любимой книги, радуя (или раздражая) ценителей первоисточника, научной фантастики и просто большого кино. Первые почти три часа ему понадобились, по сути, на экспозицию: вот честные Атрейдесы с вечно влажной планеты, вот Харконнены со смрадного «Мордора», вот Арракис, вот специя, вот белое солнце Канопуса, вот видения Пола и пророчество Бене Гессерит.
В случае «Дюны» никто и не делает вид, что это трилогия или диптих: стремительное движение навстречу сериалов и кино не только подарило ТВ и стримингам дорогой продакшн, но и освободило блокбастеры от кабалы цельности, самодостаточности. «Дюну» в идеале нужно смотреть подряд, все три (?) части: как бы пролог с Ирулан ни тщился замаскировать пояснительный костыль формата «краткое содержание предыдущих эпизодов», это глобальный второй акт, подводящий к фильму-кульминации. Плюсы подхода: у Вильнева и его команды есть время развернуться, уделить внимание Шай-Хулудам и убранству дворцов, кишлаков и высоких кабинетов. Минусы: этого недостаточно, чтобы, например, эволюция Пола из хрупкого принца в лидера сопротивления и начинающего фанатика выглядело сколь угодно убедительно. Перевод Стилгара в ранг комедийного соратника, а фрименши Чани (Зендая) в статус любовного интереса — тоже. Какой бы самодостаточной она ни выглядела в теории, трудно игнорировать, что «блокировку» с простых человеческих функций — говорить, противостоять, действовать — ей будто снимают по одной за фильм, постоянно обещая раскрыть «в следующей серии».
Впрочем, бесчисленным огрехам новой «Дюны» — утлой кинематографичности при фантастических пейзажах и дизайнах, не слишком продуманных скачках сюжета и опереточности сонма персонажей в исполнении звезд первой величины — можно найти красивое объяснение. Ключом становится неочевидный промах для блокбастера визионера: «Часть 2» эффектнее выглядит в статике, чем в динамике. Ракурсы, мизансцены, хореография боев заметно проигрывают не только архитектурным изыскам, но и тому, что в анимации называют «дизайн персонажей»: экстравагантный наряд Ирулан (эстетская кольчуга на раскаленной планете!) призван сообщить о героине больше, чем слова или действия. Как и вампирская эпиляция Фейд-Рауты, балахон с биноклем Леи Сейду в роли еще одной сестры Бене Гессерит или татуаж Джессики, обратившейся в фурию пустыни — мать мессии.
Всё это роднит «Дюну» с искусством гобеленов или петроглифов, где в фокусе оказываются наиболее значимые эпизоды сюжета — и с самых каноничных ракурсов. Тут Вильнев и соавтор сценария Джон Спэйтс продолжают откисать в тени Ридли Скотта: ДНК «Прометея» с его античной надменностью и инопланетной божественностью просматривалась еще на промо-кадрах — и усугубляется по мере развития сюжета. Так что схематизм и хаотичность оправдать несложно — правда, это несколько сбивает с премьеры позолоту «нового эталона блокбастеров».
Вдобавок сюжет о сбрендившем белом спасителе, изначально вдохновленный мифом о Лоуренсе Аравийском, по иронии судьбы уже дважды оказался в фарватере похожих коллизий. Первая часть вышла, когда еще не остыла память о финале «Игры престолов», вторая — «вытерпев» едва ли полгода с пошаговой развязки «Атаки титанов». Оба сериала потратили значительно больше времени на многофигурную партию с переплавкой исторических аналогий. И хотя кризис на Ближнем Востоке отзывается в пейзажах Арракиса куда острее, чем в Вестеросе или на Парадизе, трудно согласиться, что это серьезно добавляет космической опере очков. Только если видеть Лисан аль-Гаиба во всем, что хоть отдаленно напоминает новостные сводки. Да прибудет с нами Сила.
